Многое свидетельствует о том, что существует особое искусство киноактера, а не просто – что на приятного человека и на экране посмотреть приятно. Иногда мы способны восхищаться игрой актера даже тогда, когда не испытываем к нему человеческой симпатии. В некоторых случаях ясно, что великими актерами не рождаются, а становятся – например, Лоренс Оливье: как Хитклиф – он еще никакой, как Нельсон – уже хорош, а как Ричард Третий – совершенно неподражаем.
Что такое плохой актер – понятно: тот, чье поведение на экране кажется неестественным. Но для того, чтобы мы назвали актера хорошим, а уж тем более – великим, одной естественности мало. Как и любое искусство, кино – не буквальное воспроизведение жизни, а создание параллельного мира гиперстимулов. Человек на экране должен быть «живее всех живых», чтобы на нас подействовать. Но понять, чем именно это достигается, очень трудно – здесь есть какая-то тайна.
