По зрелом размышлении удивляться следует не тому, что у некоторых из нас такое ощущение есть – а тому, что кое у кого (включая меня) его нет. В самом деле, мы ведь так гордимся своим умением предвидеть последствия своих действий, отличающим нас, наряду со способностью к имитации, от большинства животных. И наш эволюционный успех, несмотря даже на саркому легкого, подтверждает полезность этого умения.
Все, с кем я об этом говорила, описывают момент осознания собственной смертности как одно из главных потрясений детства. И действительно, где взять мотивацию делать что бы то ни было, если заранее знаешь, что все это кончится ничем?
У меня есть гипотеза, требующая экспериментальной проверки. Я предполагаю, что в человеческой популяции вера в бессмертие души, при прочих равных условиях, должна коррелировать со способностью заранее планировать свои поступки.
Должна признаться, что сама я – исключение из этого правила. Я таки предпочитаю, чтобы в кустах был заранее спрятан рояль, и всякая неожиданность и спонтанность выводит меня из равновесия, но в личное бессмертие я не верю. Думаю, что причина этого несоответствия в том, что, будучи дочерью кардиохирурга, который имел обыкновение за семейным обедом делиться новостями из больницы, я привыкла к мысли о своей неизбежной смерти раньше, чем успела осознать, что это значит. А лучше всех написал об этом, по-моему, Давид Самойлов.
