Тихо, тихо ползи

Oct. 27th, 2013 at 12:34 PM

Большинство читающих по-русски познакомились с этим творением Иссы, вероятно, через роман Стругацких, использовавших перевод Веры Марковой как эпиграф. В моем же случае это была более ранняя повесть Сэлинджера в переводе Риты Райт-Ковалевой:


О, улитка,
Взбираясь к вершине Фудзи,
Можешь не торопиться!

Этот перевод немного ближе к оригиналу (я не поленилась заглянуть в японский словарь), но звучит как-то уж слишком подозрительно похоже на «тише едешь — дальше будешь». Мне нравится в нем то, что акцент ставится не на конечную цель, а на сам процесс движения (и Дао сразу приходит на ум). Однако у Иссы-то важность цели четко обозначена постановкой названия священной горы на ключевое последнее место. У него там нечто вроде (с соблюдением счета слогов 5-7-5):


Улитка-крошка
Медленно взбирается
(Тихо-тихо в(с)ползает?)
На Фудзияму.

«Крошку» пришлось вставить, потому что японская «улитка» — аж пятисложная, так что занимает целую строчку. Не думаю, что это сильно искажает смысл — Исса, вероятно, как раз и имел в виду противопоставление малости улитки и огромности горы. Подозреваю даже, что в японском языке может обнаружиться и отдельное слово для обозначения больших улиток, в отличие от маленьких. «Тихо-тихо» мне нравится больше, чем «медленно», потому что у Иссы там стоит именно повтор, но «всползает» звучит неуклюже, а оставить просто «вползает» — нельзя, потому что вползать можно только «в», но никак не «на». Наклонение японского глагола я распознать не умею, но подозреваю, что у Иссы — именно констатация факта, а не призыв.

Никаким даосом он, кажется, не был, но зато был еще и замечательным художником, как свидетельствует хотя бы вот этот автопортрет. Надпись там примерно такая: «Даже сочувствующего зрителя пробирает невольный холодок, — сказал о своей внешности Исса». А по-моему, по внешности он был — вылитый Евгений Леонов.

Говоря же о переводе, уже с английского, не могу удержаться, чтобы не пнуть ту же Риту, сподобившуюся перевести название другой повести Сэлинджера как «Симор: Введение». Introduction здесь — вовсе не «введение», а «знакомство». По поводу же введения уже высказался Довлатов (весьма ценивший Риту как переводчицу):


— Недавно прочел «Технологию секса». Плохая книга. Без юмора.
— Что значит — без юмора? Причем тут юмор?
— Сам посуди. Открываю первую страницу, написано — «Введение». 
Разве так можно?

Кроме того, ведь имя (фамилия) Seymour уже утвердилось в русском языке как «Сеймур» (именно так по-русски зовут, например, третью жену Генриха VIII). Что же до чтения «Повестей о Глассах» в подростковом возрасте, то вот к чему оно приводит.

А вот вариант перевода «Улитки» для 21-го века :)

Posts from This Journal by “язык” Tag

Сложность растет с переменой мест

Что устроено сложнее – смартфон или бактерия? Как мы уже обсуждали, никто еще не придумал универсального способа оценки сложности физических…
На севере диком стоит одиноко

Заглавие этого поста иллюстрирует особенно интригующее свойство нашего и многих других языков, а именно: приписывание грамматического рода…
Какое небо голубое

Концепция лингвистического релятивизма (известная также как гипотеза Сепира-Уорфа) утверждает, что язык, на котором мы говорим, определяет то, как…