Комментарий уважаемого 
antonrai к моему предыдушему размышлению о природе человеческой воинственности заставил меня задуматься. Действительно, ведь в нашей культуре гендерная идентификация мужчины почти неразрывно связана с превращением его в воина. Проверка готовности к убийству – основной смысл обряда инициации не только в древней Спарте. И "тварь ли я дрожащая или право имею" именно туда уходит своими корнями. На женщинах, разумеется, это тоже отражается – только зеркально: "и в воздух чепчики бросали".
Жерар Депардье в роли Сирано де Бержерака
antonrai к моему предыдушему размышлению о природе человеческой воинственности заставил меня задуматься. Действительно, ведь в нашей культуре гендерная идентификация мужчины почти неразрывно связана с превращением его в воина. Проверка готовности к убийству – основной смысл обряда инициации не только в древней Спарте. И "тварь ли я дрожащая или право имею" именно туда уходит своими корнями. На женщинах, разумеется, это тоже отражается – только зеркально: "и в воздух чепчики бросали".Проистекает это, надо думать, из неравенства вкладов двух полов в производство потомства. Женщина надолго выбывает из строя и таким образом превращается в лимитирующий ресурс, что и порождает конкуренцию между мужчинами. Физическая борьба как способ выяснить в ней победителя – явление, широко распространенное в животном мире, а рыцарские бои – его близкая человеческая аналогия.
Однако война – это не поединок один на один, а массовое убийство. И мне что-то трудно придумать механизм, позволяющий объяснить превращение одного в другое. Да и прекрасная дама, в конце концов, предпочла все же не воина, а поэта ;)
