Анна Ахматова сделала для Ветхого завета то, что Борис Пастернак сделал для Нового: написала на библейские мотивы стихи столь великие, что их можно поставить рядом с самим источником поэтического вдохновения. Ни о жене Лота, ни о Мелхоле ничего уже более не скажешь; но вот что касается Иакова, то все-таки главное – его отношения не с двумя сестрами, а совсем с другим персонажем.
Памятник Ахматовой по знаменитому эскизу Модильяни
во дворе дома Ардова на Ордынке, 17
(фото с сайта, посвященного этому художнику)
Этот эпизод кажется мне самым поразительным из всей Библии. Ведь Бог Авраама – это не какой-нибудь Зевс, любитель смертных девственниц. Его и по имени-то называть нельзя, а не то что за грудки хватать, пусть даже и в неведении. А от «Я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя» уже совсем недалеко и до «С добрым утром, Бах, – говорит Бог. – С добрым утром, Бог, – говорит Бах».
Справедливости ради замечу, что эти ахматовские стихи хотя и великие, но не безупречные – в отличие от той же «Рождественской звезды». Концовки двух из трех стихотворений, где текст источника переходит в комментарий автора (я имею в виду «сердце мое» и особенно «черную голубку») – точно, как хвост у той самой кобылы :)
во дворе дома Ардова на Ордынке, 17
(фото с сайта, посвященного этому художнику)
