Первый вопрос – а был ли мальчик? То есть, были ли те «вегетативные гибриды», на которые ссылался Лысенко, действительно результатом прививки, а не, скажем, не учтенного селекционером опыления – или, хуже того, намеренной фальсификации? Ведь воспроизвести эти результаты не удалось: «Обширные работы по проверке опытов Глущенко <соратника Лысенко> были предприняты президентом Академии сельскохозяйственных наук ГДР Гансом Штуббе. Результаты работ, проведенных на многих тысячах растений томатов, ни в одном случае не выявили передачу приобретенных привоем признаков его семенным потомкам», пишет В.Я Александров и приводит выходные данные соответствующих публикаций.
Но, допустим, коллеги Лысенко были особо талантливы и смогли сделать то, что не получилось у других. Тем более, что подобные результаты периодически появляются и в современных журналах. Следующий вопрос – как объяснить такие явления?
Вот вывод Лысенко (выделение автора): «Ясно, что подвой и привой не могли обмениваться хромосомами ядер клеток, и всё же наследственные свойства передавались из подвоя в привой и обратно. Следовательно, пластические вещества, вырабатываемые привоем и подвоем, так же, как и хромосомы, как и любая частичка живого тела, обладают породными свойствами, им присуща определённая наследственность». «Пластические вещества» – это продукты фотосинтеза, то есть в первую очередь глюкоза, которую апостол творческой биологии и выдвигает на роль носителя наследственной информации.
Так что называть «реабилитацией постулата лысенкоизма» явления обмена хлоропластной ДНК между подвоем и привоем, как это делает уважаемый Саша Марков в своем анонсе – по меньшей мере, безответственно. Даже если обнаружится, что между подвоем и привоем возможен обмен и ядерной ДНК (например, посредством ретротранспозонов) – никаким подтверждением взглядов Лысенко это отнюдь не будет. И, на мой взгляд, столь же безответственно называть истребление генетики сторонниками Лысенко «научным спором».
(фото Дмитрия Бальтерманца из статьи Rediska об этом фотографе)
