Но что такое ясность, и как, собственно, добиться ее на письме? Для Михаила Кузмина, апостола «прекрасной ясности», это, в первую очередь, гармония: «Нужно, чтобы от неверно положенного свода не рухнула вся постройка, чтобы частности не затемняли целого, чтобы самый несимметричный и тревожащий замысел был достигнут сознательными и закономерными средствами.»
Но Моэм, кажется, имеет в виду нечто другое. Он полагает, что иногда люди пишут неясно потому, что они думают не до того, как писать, а в то время, как пишут – надеясь, что сам процесс письма поможет им прояснить собственную мысль. Проблема, однако, в том, что записанная мысль начинает жить самостоятельно и сопротивляется дальнейшему уточнению – автор подпадает под гипноз собственного текста.
«Очень легко убедить себя, будто фраза, которую не вполне понимаешь, на самом деле сугубо значительна. А отсюда – один шаг до привычки закреплять свои впечатления на бумаге во всей их изначальной туманности.» И, похоже, эта ловушка подстерегает всех пишущих :(
